Мы ехали в душном индийском автобусе, который радостно сигналил и подпрыгивал на каждой кочке, виляя хвостовым отсеком на поворотах. В Индии всего два правила дорожного движения: на дороге главный тот, кто больше, и тот, кто громче сигналит, поэтому автобусы там гоняют будь здоров, даже по горным дорогам. Было жарко и сильно укачивало.
— Нам обязательно нужно ехать к этой женщине? — ныла я.
— Обязательно, раз уж мы в Керале. — обрадовали путешествующие со мной друзья, — она с детства обнимает людей, уже тридцать миллионов обняла.
— Чем же она знаменита? — поинтересовалась я.
— Говорю тебе, людей обнимает. — сказала подруга.
—И?
—Нужно чтобы она обняла нас тоже!
Мой умеренно-континентальный мозг от жары совсем сплавился и крайне туго анализировал происходящее. «Неужели нужно ехать в такую даль, чтобы тебя обняли? — думала я — И зачем, вообще, кому-то может понадобиться миллионы людей обнимать?» На тот момент из вечно мерзнущей воздушной Ваты я окончательно превратилась в умирающую от жары раздражённую Питту и мечтала только о горсточке московского снега и, может быть, тоже обняла бы пару тысяч человек, только бы водитель автобуса хоть немного сбавил скорость.
Ашрам — уникальное место: это как город, самостоятельный организм. За территорией ашрама — деревня, никаких высоких домов, в основном, соломенные лачужки. И только вы заходите на территорию, как вашему взору открывается прекрасный храм, а вокруг диковинно смотрящиеся в этих краях высотные дома — общежития. Удивительно, но, наверное, 90% жителей ашрама — европейцы и американцы. Странно было видеть столько белых в этой индийской глубинке. Интересно, что привело их всех сюда?
По прибытию мы в первую очередь направились в офис ашрама, который находился в храме (интересно у них всё-таки тут всё устроено), чтобы зарегистрироваться. Нас поселили в общежитие: девочек отдельно, мальчиков отдельно. Девятый этаж — непривычно после всех этих лачужек и бунгало.
Нам повезло: Амма была в ашраме и в тот же вечер на пляже проводила небольшой даршан — для вновь прибывших. Нам очень хотелось посмотреть на Амму и, если повезёт, быть обнятыми. Когда мы пришли на пляж, было ещё светло, Амма сидела на сцене и отвечала на вопросы своих «духовных детей». Я отметила про себя, что у неё очень добрые глаза и чарующая широкая улыбка. Но интересно было другое: чем ближе мы подходили к Амме, тем сильнее росло внутри некое ощущение, достаточно трудно поддающееся описанию: какое-то необъяснимо приятное «щекочущее» волнение, эйфория, то ли плакать хочется, то ли смеяться, кажется, даже изменился ритм дыхания — в общем, по всем признакам изменённое состояние сознания. «Как-то странно прёт, — прошептала мне на ухо подруга, — как тогда на Алтае, помнишь?»
Конечно, я помнила. Трудно забыть Алтай, если побываешь там хоть раз. Разреженный воздух, яркий свет, душистые травы, обросшие мхом камни, деревья — всё вокруг излучает такую чистоту, что ты тоже очищаешься изнутри: становятся чистыми восприятие, мысли, чувства. Ощущения настолько удивительные, что смеёшься до истерик без видимого повода.
Амма рассказывала что-то простое про любовь, сострадание, работу над собой. Все присутствующие трепетно внимали ей, многие плакали — видимо, это необычное излучение так действовало на них. Время близилось к закату. Женщина из приближённых Аммы сказала, что Амма устала и сегодня сможет обнять не всех, но обязательно обнимет абсолютно каждого после завтра в течение большого даршана. Все выстроились в очередь на обнимашки. Очередь была длинная — около ста человек, а мы с подругой почти в самом конце. Так прошло около часа. Стемнело. Приближённые Аммы сообщили, что обнимашки на сегодня закончились. Мы с подругой уже готовы были уходить и тихо беседовали в сторонке. В какой-то момент мы поняли, что внимание всех присутствующих направлено на нас — Амма звала нас, да-да, именно нас двоих. Мы поднялись к Амме, и она обняла нас, сначала подругу, потом меня. Это были очень искренние и любящие объятия, как объятия матери (кстати, «амма» в переводе и означает «мама»). Амма прижала меня к груди, обхватила своими полными руками и зашептала на ухо: «Моя дорогая, моя дорогая, моя дорогая». Кто-то из её свиты сообщил ей, что мы русские, и она знала, что шептать, но это я уже потом поняла, сначала мне показалось, что она шепчет какую-то мантру, вроде «Ма Дурга». Несколько секунд, а может быть, и минут, после объятий куда-то исчезли, как будто сознание на время отключилось, и вот я уже стою рядом со своими друзьями, и мы пытаемся переосмыслить произошедшее:
— Это было похоже на то, как будто тебя окунают в большой котёл с любовью!
— Мурашки по коже!
— Спокойно, как в детстве у мамы на груди.
— А у меня вся жизнь перед глазами пронеслась.
— Ага, как будто какой-то поток через тебя прошёл.
В общем, все мы чувствовали, что с нами произошло нечто необыкновенное и, полные сил и благодати, отправились в ашрамную европейскую столовку есть столь редкую для Индии и столь желанную для нас неострую еду.
Вторые объятия Аммы состоялись через день — это уже было грандиозное мероприятие, проходившее в главном храме Амритапури. Амма обнимала весь день. На стенде висело расписание: списки всех обитателей ашрама по алфавиту и время, в которое нужно прийти.
Во второй раз обнимашки прошли уже более спокойно для меня, я почувствовала только тепло и любовь, никакой потери сознания, отключки и мурашек. Мысленно я тоже посылала любовь этой святой женщине. Она действительно провела весь день сидя на одном месте, обнимая людей одного за другим, при этом она вела непринуждённую беседу на хинди и смеялась. Она, вообще, очень много смеётся каким-то лёгким и мудрым смехом, и от этого её смеха становится очень хорошо на душе. Вот такие чудеса.
Хочется поделиться ещё одним интересным наблюдением относительно Аммы. За время пребывания в ашраме мы ещё несколько раз видели её: один раз был бхаджан (пение мантр) и ещё какая-то лекция. Каждый раз, когда Амма была близко, мы чувствовали это, вновь возникало это необъяснимое ощущение щекочущей эйфории. «Вот опять это чувство» — шептала мне подруга или я ей: «Она здесь, чувствуешь?»
Про Амму написано очень много удивительных вещей. Говорят, она исцеляет тяжело больных и что встреча с ней может изменить всю жизнь человека. Думаю, что не врут.
В нашей компании все были здоровы, да и вопросы вечности как-то не формулировались, поэтому мы отправились путешествовать дальше.
Текст: Маша Писаревич